Творческий путь А. Ф. Гедике — основателя и главы советской школы органистов — сложился очень своеобразно. Рано познакомившись с органом, он не прошёл систематической школы игры на этом инструменте. Лишь став известным композитором, пианистом и педагогом, Гедике по-настоящему серьёзно увлекся органом и свой первый сольный органный концерт дал лишь в 1922 году, сорока пяти лет от роду.

Сочинение музыки было творческой потребностью Гедике; он сочинял её до последних дней жизни. Особенностью Гедике–композитора являлось органическое совмещение в одном лице крупного мастера больших полотен (симфонии, оперы) с тонким знатоком детской психологии, создавшим множество остроумных, высокоталантливых и инструктивно–полезных произведений для детей. В этом жанре Гедике можно сравнить с такими мастерами детской художественной литературы, как К. Чуковский и С. Маршак. Популярность Гедике, как композитора для детей, до сих пор почти не имеет себе равной.

Как исполнитель–пианист А. Ф. Гедике, несмотря на высокий уровень мастерства, достигнутый ещё в юности, был малоизвестен, так как никогда не проявлял интереса к публичной концертной деятельности.

В жизнь нашего поколения Гедике вошёл в первую очередь как как исполнитель–органист.

Сын органиста и пианиста Ф. К. Гедике, Александр Фёдорович ещё в детстве научился .играть на небольшом органе во французской католической церкви в Москве, где отец его служид органистом. Мальчик даже нередко замещал отца во время службы. Но скромные задачи церковного органиста не могли серьёзно заинтересовать юношу и не оказали заметного влияния на его развитие.

До Великой Октябрьской революции жизнь органного класса консерватории шла мимо А. Ф. Гедике. Вступив (в 1909 году) в ряды консерваторских педагогов (в качестве профессора по специальному фортепиано), он лишь изредка присутствовал в составе экзаменационной комиссии на выступлениях студентов–органистов.

В первый раз А. Ф. Гедике было предложено занять место руководителя органного класса сразу после смерти профессора Б.Л.Сабанеева — в 1918 году. Александр Фёдорович тогда решительно отказался.

Класс был передан О. Францман — ученице Б. Л. Сабанеева, а потом И. Яссеру. После отъезда последнего в 1922 году за границу Художественный совет консерватории обратился с просьбой к А. Ф. Гедике взять на себя руководство классом игры на органе.

Не сразу и нелегко согласился Александр Фёдорович на эту просьбу. Сперва он взялся довести класс, оставшийся без педагога, до конца учебного года. Александр Фёдорович тогда ещё не предчувствовал, какую громадную роль во второй половине его жизни сыграет органное исполнительство.

Несмотря на то, что великолепный орган консерватории находился на эстраде Большого зала уже с 1901 года, сольные органные концерты до Великой Октябрьской революции устраивались на нём редко, и эта честь предоставлялась лишь немногочисленным иностранным гастролёрам.

Лишь в начале двадцатых годов Гедике, чутко уловив безграничную пытливость нового слушателя, пришедшего после революции в концертные залы, начал свою славную деятельность органиста–исполнителя, продолжавшуюся до самой смерти — без малого тридцать пять лет!

Значение А. Ф. Гедике как пропагандиста и просветителя хорошо отражено в отзывах и рецензиях на его концерты. «Эти ежегодно устраиваемые концерты являются крупным вкладом в дело ознакомления широкой публики с редко исполняемыми произведениями Баха...» — пишет один из рецензентов. Д. Б. Кабалевский в одной из корреспонденций правильно утверждал, что «превосходный органист А. Ф. Гедике исполнением сочинений Баха показал, что эта музыка способна вполне захватить и современного слушателя».

Вспоминается зима 1942 года в Москве. Консерваторское здание не отапливается (хотя с марта этого года начали заниматься четвёртый и пятый курсы), на концертах в Большом зале все сидят в зимних пальто, военных шинелях. Афиши маленького размера на плохой серой бумаге. Концерты начинаются в шесть часов вечера и нередко прерываются воздушными тревогами. 5 декабря даёт свой очередной концерт Александр Фёдорович.

Артист возбуждённо шагает по артистической; он в пальто, круглой меховой шапке (принадлежавшей жене, Екатерине Петровне), перчатках с отрезанными пальцами... Под пальто виднеется фрак, сияет орден... Ждут ведущего, которого всё нет, хотя уже седьмой час. «Помилуйте, — обращается А. Ф. к администратору, — я так не привык, надо начинать, объявить кто-нибудь и другой может — вот, например, Ройзман, мой ассистент». Чтобы успокоить А. Ф., приходиться выступить в необычной роли и совсем не в подходящем одеянии. Вот, наконец, Александр Фёдорович снимает пальто и выходит эстраду, чуть сутуловатый и торжественный, всей своей крупной фигурой, седой бородой и пушистыми усами напоминая деда-мороза. Органные прелюдии Баха звучат особенно проникновенно в притихшем, настороженном зале, и каждый слушатель боится пошевельнуться, чтобы не нарушить очарования этих минут...

Любимым композитором Александра Фёдоровича был великий И.С.Бах; органные произведения лейпцигского кантора составляли основнoe содержание программ концертов Гедике. За несколько лет до смерти Александр Фёдорович писал: «Советские слушатели давно порвали с тем старым и ложным взглядом, что музыка Баха якобы написана для узкого круга учёных специалистов, что она якобы является музыкой «сухой» и «учёной» и мало доступна рядовым слушателям. Жизнь давно опрокинула этот ложный взгляд, и музыка Баха живёт полной жизнью и завоёвывает с каждым днём всё больший круг людей, и несомненно, что она будет жить ещё многие века, как существует поэзия и любовь к музыке в душах людей, как живут гармония и чувство формы как в малом, так и в великом». Сколько в этиx словах семидесятитрёхлетнего музыканта юношеской непосредственности и душевной молодости!

Александру Фёдоровичу были в высшей степени свойственны чувство внутреннего долга, верность слову, точность и «обязательность».

В течение многих лет все торжественные консерваторские вечера, приуроченные к праздничным датам, проходили при непременном участии Александра Фёдоровича. Он исполнял на органе Большого зала (перед началом и после окончания торжественного заседания) «Интернационал», в то время являвшийся гимном Советского Союза.

Маститый органист с трогательной добросовестностью относился к этой своей общественной функции; он приходил заранее, тщательно проверял орган, всегда волновался, чтобы не пропустить момент вступления и т. д.

Если же его иногда жалели и хотели, за поздним временем, отпустить домой отдохнуть, он не на шутку сердился и обижался...

В марте 1957 года А. Ф. Гедике исполнилось восемьдесят лет. Все, кому дорог был этот замечательный человек и музыкант, горячо отозвались на это событие.

Юбилейное празднество, состоявшееся в Большом зале Московской консерватории, прошло при громадном стечении публики и (что бывает нечасто на таких собраниях) было совершенно лишено черт официальной парадности. Каждый, кто выступал с приветственным словом или чтением адреса, обращаясь к сидевшему в кресле, одновременно торжественному и смущённому Александру Федоровичу, интуитивно находил тёплые, искренние и простые слова и интонации, чувствуя, что этот человек не приемлет пустых фраз, как и малейшей фальши.

Для него же самого приближающийся юбилей казался «угрожающим» событием, неотвратимым испытанием. Гедике знал, что отменить его юбилей нельзя — слишком много людей, любивших и почитавших старого музыканта по всей стране, ждут этого дня, чтобы выразить тем или иным способом свою любовь и признательность композитору, педагогу, артисту–органисту и человеку совершенно особой душевной организации. За месяц до юбилея начались концерты из произведений А. Ф. Гедике в различных залах Москвы и по радио. Из самых отдаленных уголков Советского Союза начали прибывать письма и телеграммы.

Александр Фёдорович об этом знал; программы концертов он составлял сам. В своём последнем письме ко мне А. Ф., например, писал: «Распорядитесь, чтобы передача из моих сочинений (по радио, назначенная на 7 марта) обошлась бы без меня, так как Рабинович болен, а я очень не хотел бы репетировать с кем-либо другим; поэтому замените сонату одной-двумя частями из Второго квинтета — он записан на радио».

Близость юбилейного торжества тревожила А. Ф. больше и больше. В том же письме он пишет: «Юбилей волнует меня с каждым днём всё больше, и я весьма сомневаюсь, что доживу до этого малоудачного дня». В начале июля 1957 года Гедике не стало...