Когда орган Кавалье–Колля, после парижской выставки 1900 г., был вторично монтирован в Москве, в зале Русского Музыкального Общества, в диспозиции (составе) его, с ведома Шарля Марии Видора, была сделана перемена. Традиционный регистр позитива (второго мануала), Unda Maris, был заменен специально изготовленным по указанию Видора Flûte conique, довольно редко употребительным во французской органной фактуре¹, для чего потребовались соответственные изменения внутри органа².

Мотивы этой замены вполне понятны. Unda Maris, неполный регистр, назначение которого — тремолировать с Salicional, не может употребляться отдельно, вследствие своего низкого строя, и не представляет самостоятельного тембра; сверх того, производимая им вибрация мало идет к спокойному характеру звучности всех прочих основных регистров позитива, совместно взятых, почему регистр этот оказывается бесполезен и для ансамбля, подлежа постоянному исключению из fonds. Напротив, в Flûte conique, помимо великолепного сольного регистра, энергией и прозрачностью тембра почти вдвое превосходящего соседнюю с ним Flûte harmonique, мы имеет далеко не лишнюю поддержку регистрового состава позитива, в общем, крайне слабого, сравнительно с двумя мануалами (Grand-orgue и Récit).

Продолжая дело Видора, остается усилить подобным же образом и весь остальной состав fonds органа, преимущественно звучность высоких октав (т.е. сделать то, что при нынешнем составе органа достигается в грубом виде октавным удвоением играемого на самой клавиатуре). Удобнее всего, конечно, сделать это по примеру Flûte conique, с сохранением места, путем замены уже существующих регистров. Устранением служебных язычковых (jeux de combinaison, anches — красный этикет), вредность которых доказана³ и водворением на их место равного количества лабиальных регистров, по фактуре и тембру приближающихся к регистрам церковного протестантского органа, будет сразу достигнута двоякая цель: 1) восстановление музыкального единства инструмента, упразднение «регала»⁴ и 2) возвращение органу его полифонических средств, усиление остающегося «позитива»⁵ основных регистров до значения внушительного звукового аппарата, способного наполнить обширное помещение без содействия (или, вернее, помехи) существенно посторонней силы, какой являются язычковые. Само собой разумеется, что место, случайно оставшееся свободным при монтировке органа, также может быть с успехом использовано для настоящей цели.

I. Состав Récit (третий мануал) остается без перемены. Это — откровение Кавалье, сублимат достижений просвещенного изобретателя, настоящий «главный мануал»⁶ симфонического органа, в противовес рудиментарному Grand-orgue. В самом деле, здесь — сущность органного импрессионизма, полная градация чрезвычайных и живописных эффектов, начиная от еле уловимого воздушного соло скрипки (Voix celeste) и ррр литавр (Bourdon 16) и кончая исторганием стихийных сил (anches) и всепокрывающим медным хором труб и тромбонов (chamade). Всё это настолько необычно, что никоим образом не подходит под мерку органных требований и может быть изменено и дополнено исключительно дальнейшим развитием техники: последняя со временем превратит Récit в оркестр для импровизаций, освободив его от единственного наследия прежнего органа — непобежденной ещё пока длительности, несамопроизвольности тона.

Единственно, о чём можно сейчас жалеть, это об отсутствии на Récit тихого четырехфутового регистра гамбовой мензуры (Viole 4), обыкновенно имеющегося в больших инструментах немецкой архитектуры на третьем⁷ мануале и дающего интересную комбинацию с Bourdon 16. Быть может, было бы уместно заменить такой октавной виолой уже существующую четырёхфутовую флейту (Flûte octaviante) или же воспользоваться свободным пространством между Octavin и серией труб Diapason, достаточным для вставки четырёхфутового регистра. Улучшение это, во всяком случае, не настолько существенно, чтобы стоило на нем настаивать.

II. Что касается позитива (второй мануал), то три находящиеся здесь язычковых уже не имеют специального значения, не будучи нужны для crescendo и не отличаясь особенно выдающимися качествами тембра: за исключением Cromorne 8 (Clarinetto, Cl. basso), это — типичный «регал», подлежащий элиминированию. Хрипловатые и несущественно отличные друг от друга Basson и Trompette, конечно, не заставят сожалеть о своем отсутствии и должны уступить место органически необходимым позитиву регистрам — гамбированному принципалю (Geigenprincipal или Violindiapason 8) достаточной силы и тихому октавному регистру из семейства Salicional’ей (Gemshorn, Dulciana, Salicet 4). Полезно было бы изменить и состав микстур, не имеющий на позитиве достаточной строгости в явный ущерб художественному ретроспективизму, преднамеренной наивности характера звучности этого мануала. Вульгарный и грязно звучащий Cornet способен решительно убить всякое настроение от ясных, акварельных fonds позитива и мыслим лишь в комбинации с anches, уже обреченными на уничтожение. Единственное его оправдание — то, что регистр этот, при своей яркой физиономии и восьмифутовом тоне, участвует в симфонизме со значением сольного тембра, коррелата оркестрового Clarinetto piccolo in Es, а также то, что ни одна из пьес модной французской литературы, для которой собственно и существует орган Кавалье, не обходится без постоянного, разностороннего его применения. Быть может, достаточно будет ограничиться уничтожением Cornet на Grand-orgue, где все отрицательные его качества проявляются в сильнейшей степени. На позитиве же Cornet может быть оставлен, причем не исключается возможность утилизировать остающееся по обе его стороны свободное место⁸ для вставки тихого составного регистра типа нормальной квинтово-квартовой микстуры (Plein jeu, Fourniture, Cymbale), до трёхрядной включительно, основной тон которой должен быть несколько усилен (по примеру Plein jeu на Récit). Другой jeu de mutation позитива, высокий двухфутовый принципал (Doublette 2), не менее несостоятелен в естественной роли регистра призвуков, долженствующего придать силу и блеск ансамблю: это, в свою очередь, специальная претенциозная деталь, симфонический эквивалент целесты в блестящих пассажах и арпеджио соло, но в соучастии с fonds, дающая лишь слабый присвист шарманочного оттенка. Впрочем, для надлежащей резкости, позитиву вполне достаточно предположенного прибавления одной сложной микстуры, уже включающей в составе своем двухфутовую октаву, так что изящная подробность эта может остаться на своем месте без вреда для целого.

Реформированный таким образом позитив продолжает быть относительно весьма слабым, но в этом его сила. Художественный смысл позитива — вуалированное, смягчённое в контурах отражение звучностей главного мануала (Grand-orgue), которому по преимуществу принадлежит представительство пышности и великолепия органа; эта подобосущность обратилась бы в тождественность, в сомнительной надобности «второе издание» мануала — как то мы видим в инструментах протестантских церквей — при попытке неосторожного усиления фондового и микстурного состава. Напротив, некоторая незаконченность, неопределенная расплывчатость тона как нельзя более в стиле позитива, где она поддержана пониженным давлением виндлады; благодаря последнему и crescendo ящика (boite) на этом мануале лишено напряжённости, интенсивного тяготения к сосредоточению всех сил инструмента (как crescendo Récit), имеет относительно спокойный, безразличный характер, остаётся в пределах звучности мануала. Всем этим художественным особенностям позитива резко противоречат Cornet и «регал» трёх язычковых⁹.

III. Наконец мы подходим к первому, главному мануалу (Grand-orgue), наименее удавшемуся Кавалье из всех прочих. В сущности, искусство французского мастера не находит себе здесь почвы: пережиток прежнего органа в новом, мануал этот не экспрессивен, не имеет «ящика» (boite). Оттого все чудеса выделки отдельных регистров пропадают даром, являясь более или менее холостыми залпами, кажутся странным, ничем не мотивированным насилием природы звучности. Будучи крайне изысканными, тембры Grand-orgue лишены гибкости, способности к качественной дозации, ничуть не в меньшей степени, чем в обыкновенном церковном органе: они всегда одинаковы и «всегда тут», возле самого играющего; всем им без исключения присущ оттенок толстоватости, «деревянности», подчёркнутый их не вышедшим до конца симфонизмом. По той же причине здесь резче, чем где-либо, даёт себя чувствовать больное место органа Кавалье — разрыв между fonds и anches, непримиримый дуализм двух начал. Не смягчённый действием ящика, переход от основных регистров к язычковым (комбинационная педаль VI) совершается на Grand-orgue прямо с пугающей неожиданностью.

Единственный и радикальный способ поправить дело будет заключаться в беспощадном уничтожении «регала», т. е. всей правой половины регистрового состава, снабжённой красным этикетом на рукоятках (Quinte, Doublette, Plein jeu, Cornet, Bombarde, Trompette, Clairon) и в последующем рассматривании Grand-orgue уже исключительно с точки зрения недостающих ему качеств или сторон выразительности нормального церковного органа.

С этой точки зрения окажется нужным почти полное обновление фондов (при сохранении существующих слева клавиатуры, кроме разве Montre 16), на этот раз уже без модернизма, но с предпочтительным требованием силы тона и солидности фактуры. Прежде всего, необходимо реконструировать систему принципаля, лежащую в жалких развалинах, в итоге долгого предшествующего процесса вырождения¹⁰, безусловно, необходим полный новый набор главного регистра, от 8 футов и выше, долженствующий составить основу звучности будущего Grand-orgue — Principal 8, Octave 4, Octave 2. Крайне желательно было бы применить ко всем им двойное или даже тройное вдувание, если только это окажется вообще возможным и не потребует слишком сложных перемен в системе накачивания и устройстве воздушных резервуаров внутри органа: следует помнить, что регистры эти призваны заменить оглушительный ансамбль трёх язычковых (Bombarde, Trompette, Clairon) и, превосходя последние густотой и благородством тембра, отнюдь не должны сдавать в материальном объеме звука. Вопрос об отношении реставрируемых аборигенов священного инструмента к остающимся слева полу–симфонизированному Montre 8¹¹ и слабому, невзрачному Prestant 4 заранее решается в удовлетворительном смысле. Сосуществование двух восьмифутовых принципалей, резкого и смягчённого, в одном и том же инструменте вполне допустимо и даёт превосходный результат в органе московской английской церкви¹², тщедушный же Prestant в комбинации с Violoncelle 8 и Bourdons 8, 16 (без Montre 8), годится для стильного жидковатого piano на Grand-orgue (часто употребляемого Видором в старинных авторах) и, следовательно, имеет свою независимую область применения, отдельно от настоящей 4-футовой «октавы» принципаля.

Далее полезно иметь на Grand-orgue также недостающую ему сильную восьмифутовую церковную Gambe (старинного типа без «уздечки»), отношение которой к Violoncelle будет приблизительно то же, как Octave 4 к Prestant и, в особенности, необходимую для обиходных смешений и в частности для сонат Баха четырёхфутовую открытую или закрытую флейту умеренной силы (Flûte double, Portunal, Flûte de roseau 4).

Состав микстур должен претерпеть существенное преобразование. Уничтоженный заодно с «регалом» в качестве облигатной части последнего, он возродится на естественных началах — продолжения главного регистра в область верхнего и высшего гармонического ряда обертонов. Конструкция эта исторически чужда органу Кавалье, почему в образец следует принять исключительно немецкую фактуру. Основное условие правильно построенных микстур главного мануала (нормально всегда составляемых из мелких трубок принципалевой мензуры) — точный эквивалент силы восьмифутового принципаля; часто даже вся система главного регистра («органного тона») сопровождается возрастанием резкости в верхних октавах: Principal 4 бывает ещё сильнее Principal 8, Octave 2, сильнее Principal 4, микстуры ещё резче Octave 2, совершенно обратно тому прогрессивному разжижению, какое мы видим у Кавалье. Именно такое crescendo октав сообщает органу в ff подъёма (Volles Werk) характеризующее его настроение элевации, которое может быть сравнено со зрительным впечатлением архитектуры готических соборов и в действительности является следствием отторгнутости звука от материальной, легко схватываемой ухом основы восьмифутового, «написанного» тона. Положение и расположение аккорда, его место на клавиатуре и взаимоотношение интервалов не меняют центра тяжести системы: взятый на разной глубине (в различных октавах) и в разных видах аккорд одинаково легко и свободно парит в атмосфере конкретизированных, увеличенных до реальной слышимости (как в первобытном микрофоне) единиц тембра. Употребляемый обыкновенно в Volles Werk в противоположном конце системы Bourdon 16, уже не является прямым продолжением гармонического ряда в отрицательную сторону и не служит в действительном смысле слова нижним тембровым призвуком (унтертоном), придавая лишь общую туманную глубину соединения, род неполного отражения, мягкой упругой подстилки или прослоя между звуковым комплексом мануала и педалью, этим действительным дном всего океана звуков. Как раз наоборот, grand jeu «регала» отличается нелепым перегружением нижней шестнадцатифутовой октавы: Bombarde 16 звучит сильнее Trompette 8 и Clairon 4; микстуры главного мануала Кавалье вообще не выполняют своего назначения, будучи неслышны в ансамбле, за исключением Cornet, с нахальным уличным визгом сбрасывающего последний полифонический вуаль с плоских и худосочных контуров «регала».

Ясно, что спасение органа Кавалье лишь в полной революции язычкового и микстурного состава Grand-orgue. Ряд принципаля может быть доведен вверху до предельной однофутовой октавы, в pendant к имеющимся тридцати двум футам педали: оба антипода доступного музыкальному слуху звукоряда нередко совмещаются в инструментах первой величины. Вот уже два члена семейства главного регистра, по высоте футового диапазона относящиеся к призвукам (Octave 2 и Piccolo 1). Излишним я полагаю присутствие специальной квинты или дуодецимы принципаля (звук 3). Хотя бы и более насыщенного тембра, нежели кавальевская Quinte 2 2/3, так как регистр этот не имеет отдельного употребления и входит со своими октавными удвоениями в состав большой сложной микстуры, долженствующей заменить собой неудовлетворительный Plein jeu. Именно на оборудование последней, согласное с вышеизложенными принципами, должно быть обращено предпочтительное внимание, так как в надлежащей ее конструкции заключен, как это ни странно может показаться с первого взгляда, главный секрет возвращения органу его природных свойств. Немецкое традиционное название более всякого другого подойдет к реформированному таким образом регистру призвуков¹³, который для большей силы и эффекта можно сделать шести и даже семирядным (Mixture 6-7 R).

Размещение перечисленных нововведений обеспечено предварительной расчисткой «регала». Замена семи регистров происходит в следующем порядке: Flûte 4 становится на место Quinte, Octave 2 на место Doublette, Piccolo 1 и Mixture вместо Cornet и Plein jeu, Principal 8 вместо Bombarde, Gambe вместо Trompette и Octave (Principal 4) вместо Clairon. Оставшийся слева клавиатуры в числе фондов Кавалье Montre 16, собственно говоря, излишен при Bourdon 16 и мог бы быть с выгодой замещен другим регистром, если бы только его изгнание не было сопряжено с частичным искажением проспекта. Во всяком случае, этот сильный бас на мануале, при отсутствии такового на педали, весьма противоестественен и как бы рассчитан на недавнюю педальную технику французских органистов. Было бы желательно, по крайней мере, переставить его с Grand-orgue на педаль, к рассмотрению которой мы сейчас подробнее обратимся.

IV. Состав педали, с ее десятью регистрами, мог бы быть вполне достаточен для органа консерватории при более целесообразном выборе звучностей и надлежащей градации их силы. К сожалению, этого именно не замечается: педаль Кавалье представляет совершенно то же сочетание шепота и рева, «позитива» и «регала», повторяет ту же печальную картину надлома звучности, какую мы видели на Grand-orgue. Поголовная невнятность всех fonds особенно чувствительна в основании гармонического здания, и есть главная причина почему лучшая и органнейшая часть литературы – большие фуги Баха – не существует для органа Кавалье. Полезное действие семи регистров растрачено почти без остатка в погоне за биззарными и пикантными эффектами (pizzicato и detache контрабаса, соло валторны и др.), наименее нужными и оправдываемыми на педали, и является недостаточным даже для поддержки одного хилого состава основных регистров трех мануалов: видно, что педаль органа Кавалье «сочинена и приложена» к инструменту, первоначально ее не имевшему, а не развилась с ним исторически, как в органе северной Германии. Три типичные фигуры – неразлучные Bombarde, Trompette и Clairon своим выступлением в качестве deus ex machine в ff только ухудшают дело, так как принадлежат «регалу», совсем другому инструменту, к которому не предъявлено никаких требований, кроме елико возможно сильного «звучания», сотрясания барабанной перепонки. Небезынтересно отметить, что величественный Pousane или Trombone немецкой фактуры гораздо лучше удовлетворяет потребности педали большого органа в сильном шестнадцатифутовом язычковом голосе, нежели Bombarde, имеющий некоторую «саррузофонную» близость и укороченность, недостаток меди в тембре. Как педальная Trompette, так и педальный Clairon совершенно лишни в органе в пятьдесят регистров, освобожденном от грубого нароста язычковых «регала». Чтобы сравнять состав педали с только что преобразованным мануальным составом, необходима, по меньшей мере, прибавка шестнадцатифутового принципаля двойного или тройного вдувания (Major-Bass или Violone 16) и верхней его октавы (Octave, Octav-Bass 8), которые могут занять место у главного мануала также будет содействовать восстановлению равновесия, хотя с одним этим заимообразным приобретением, разумеется, нельзя еще ничего сделать. Что касается Bombarde, то этот контрабасовый гобой может остаться или быть заменен 16-футовым «тромбоном», смотря по желанию.

Вот, в главных чертах, мотивированный план реорганизации инструмента Кавалье. Высвобожденный из-под гнета «регала», распрямленный во весь рост своих пятидесяти регистров, орган предстанет в своем природном величии; звучности fonds, подкрепленной новым притоком сил, открыт будет свободный вход к вершине (fff). Исправленная и дополненная, на основании всего изложенного, диспозиция органа представится в следующем виде:

Примечание:

а) курсив относится ко всем изменениям первоначальной диспозиции;

б) одной звездочкой (*) отмечены замененные регистры;

в) двумя звездочками (**) обозначены добавленные регистры, требующие отдельного места;

г) нюансивные знаки в скобках, требуемую относительную силу вновь вводимых регистров (при Monte 8 = mf)

1 Flûte conique, Spitzflöte, принадлежит к семейству так называемых полузакрытых флейт, всецело немецкого происхождения. Тембр настоящей «остроконечной флейты» имеет значительную особенность и приближается к тихой виоле или salicional’ю. Новоизготовленный регистр Кавалье мало отвечает своему названию, представляя как по тону, так кажется, и по форме труб типичную гармоническую флейту, несколько большей мензуры сравнительно с  обыкновенной.

2 Хроматическая скала Unda moris начинается с ut² клавиатуры; регистр этот имеет 44 трубы, вместо 56, и соответственно укороченную виндладу (духовой ящик). Недостающие 12 нижних полутонов восьмифутовой октавы в Flûte conique дополнены трансмиссией из «Cor de nuit».

3 См. «Язычковые регистры в органе Кавалье-Колля» («Музыка», №№ 32 и 34).

4 Сегодня принято название «регаль». (Прим. ред.)

5 В старинном смысле – органа с одними слабыми флейтовыми голосами.

6 Название «главного мануала» (Oberwerk, Great-organ, Grand-orgue) в  органах всех западных стран присваивается первому мануалу, по месту нахождения системы принципаля – полного футового набора главного регистра (продолженного в высшей области микстурами, см. ниже в отделе III настоящей статьи). Эта система, играющая роль позвоночного столба в структуре церковного полифонического органа, в органе Кавалье атрофирована и раздавлена системой комбинационного регистра (созвучия микстур с язычковыми). Центр силы последней (chamade) находится на Récit.

7 Аналогия мануалов французского и немецкого органа неполная, ср. «Музыка», № 32, стр. 669.

8 Cornet, половинный регистр, звучит лишь в  верхней части клавиатуры (начиная с ut³); трубы его помещаются не в уровень с прочими, а на особой возвышенной подставке в центре всей площади, причем внизу ряды все же нарушаются без всякой необходимости.

9 Регаль – это язычковые регистры с намеренно укороченными против естественной длины раструбами, что делает их звук более гнусавым. Также так называют все семейство язычковых с короткими раструбами; часто и отдельный регистр может иметь это наименование. Сабанеев здесь имеет в виду, что все три язычковых регистра второго мануала звучат на его вкус уж очень терпко и гнусаво. (Прим. ред.)

10 Существенная часть системы (и в некотором роде, венец ее), микстуры, отошла к «регалу» (системе язычковых) еще в позапрошлом столетии в католических органах южной Европы.

11 Звучность Montre Кавалье, упруже и изящнее ординарного церковного Principal, ближе подходит к forte валторны, поддержанной струнным квартетом.

12 Диспозиция его приведена в статье «Язычковые регистры в органе Кавалье-Колля» (См. «Музыка», № 32).

13 Из известных французскому производству разновидностей сложной микстуры строй Cymbale ближе всего к  искомому типу.

14 Оригинальную диспозицию см. в статье «Орган Большого зала Московской консерватории» («Музыка», № 21).