От составителя 3
В. М. Кривоносов Отчет об экспедиции в Ярославль (ноябрь 1938 года). Подготовка к публикации и комментарии Ю. Д. Кажарской 12
К. В. Квитка Флейта пана в Коми АССР. Подготовка к публикации и комментарии Н. И. Жулановой 36
В. В. Батенин Акустические наблюдения над флейтой Пана Прилузского района в Коми АССР. Подготовка к публикации и комментарии Н. И. Жулановой 58
Л. В. Кулаковский Отчет о музыкально-этнографической поездке в Рязанскую область. Подготовка к публикации и комментарии Н. Н. Гиляровой 69
Л. В. Кулаковский Отчет о музыкально-этнографической командировке в Брянский район Брянской области (март 1940 года). Подготовка к публикации и комментарии И. А. Савельевой 108
Н. М. Бачинская Отчет о поездке в Калужскую область (1951 года). Подготовка к публикации и комментарии М. С. Альтшулер 152
А. В. Руднева Курская экспедиция 1954 года. Путевые заметки. Подготовка к публикации и комментарии Н. Н. Гиляровой 182
Б. И. Рабинович Замечания к «50 русским народным песням, положенным в четыре руки П. И. Чайковским» (1868—1869). Подготовка к публикации и комментарии Е. В. Битеряковой 244
Список сокращений 267

«Народные напевы суть народная святыня, к которой надлежит приступать <…> не мудрствуя лукаво, — записывать народную песню, как она слышится в голосе и слухе народа, — и затем должно будет постараться извлечь из самых напевов, как они есть, их теорию <…>. Воспитанники консерватории, получив полное музыкальное образование, будут и по сему предмету важными пособниками музыкального искусства; некогда их трудами соберутся с разных концов России наши подлинные народные напевы, и науке представится возможным бессознательное доныне ощущение перевести на технический язык, определить те внутренние законы, коими движется наше народное пение»¹. Эти слова В. Ф. Одоевского, произнесенные на торжественном заседании, посвященном открытию Московской консерватории 1 сентября 2866 года, вполне осуществились в наше время. Фонд Кабинета народной музыки (далее КНМ) МГК — ныне Научного центра народной музыки (далее НЦНМ) имени К. В. Квитки — один из наиболее представительных в России.
Он включает более 6000 единиц хранения, приблизительно 200000 записей лишь на магнитной ленте. Кроме этого здесь находятся копии записей, сделанных на восковых фонографических валиках² , целлулоидных и лазерных дисках, в последние годы видеозаписи. Фонды НЦНМ содержат более 16000 нотаций, выполненных сотрудниками и студентами консерватории, большое число рукописей трудов этномузыкологов — К. Квитки, В. Кривоносова, А. Рудневой, Н. Бачинской, Л. Кулаковского, Е. Гиппиуса и многих других, чья деятельность в той или иной степени была с ней связана.

В 1934 году при Московской государственной консерватории была организована фольклорная секция НИМИ (Научно-исследовательского музыкального института), которой в первые годы существования руководил профессор Н. А. Гарбузов, а с 1936 года Климент Васильевич Квитка — ученый с мировым именем, один из основоположников отечественной этномузыкологии, чей переезд в Москву стимулировал активизацию фольклористической деятельности в консерватории. В ноябре 1937 года фольклорная секция была преобразована в Кабинет по изучению народной музыки. В его задачи, прежде всего, входила научно-исследовательская работа, собирание, запись и изучение народного музыкального творчества «в исторических и современных формах», а также разработка научно-методических вопросов по заданию Кафедры музыкального фольклора, функционировавшей в консерватории с 1939 года. Заведующим последней были профессора Н. Я. Брюсова (1939–1943) и Е. В. Гиппиус (1944–1949)³. С закрытием Кафедры в 1949 году КНМ стал самостоятельной единицей, призванной обеспечивать экспедиционную, научную, пропагандистскую и учебную работу на разных факультетах консерватории.

Одним из главных направлений деятельности КНМ сделались экспедиции. Без добротного, достоверного материала серьезные научные исследования в области фольклористики были невозможны. «Фольклористические экскурсии», как называли в 1937 году экспедиции, должны были восполнить множество пробелов на фольклорной карте не только России, но и всего Советского Союза. В «Объяснительной записке» к плану работы 1937 года К. В. Квитка сформулировал следующие задачи экспедиций:

• наблюдение над музыкальным бытом. Дополнение к прежним опубликованным записям. Описание процессов работы, обрядов, обычаев, игра, танцев;
• работа с материалами местных этнографов, литературоведов, музыковедов;
• для каждой «экскурсии» необходим сотрудник, «имеющий специальную подготовку, для записывания текстов песен фонетической транскрипцией»;
• при отсутствии киносъемки обязательна фотосъемка;
• необходимо иметь в составе каждой «экскурсии» не менее трех участников;
• желательная география исследований: казаки (Кубань и Дон), Курская область (хороводы и кувички), Псковская область, Ельнинский район Смоленщины, Стародубский район Брянской области. Песенное творчество русскиъ в Крыму, Грузии; фольклор татар Северного Крыма, грузинские и мордовские песни (по материалам Р. Лаха). Фольклор ногайцев, самоедов, коми-пермяков, ханты, манси, греков (Азово-Черноморский край, станица Крымская); фольклор Азербайджана, Дагестана;
• сроки поездок до трех месяцев, но их можно сократить до двух⁴.

Таким образом, с конца 1930-х годов сотрудники Кабинета народной музыки МГК начали плановые полевые исследования фольклорных традиций различных регионов Советского Союза. К началу Великой Отечественной войны фонд КНМ насчитывал около 1000 фонографических валиков, 654 нотации, имел коллекцию музыкальных инструментов. Многие рукописи (в частности, отчет Л. В. Кулаковского о поездке в Брянскую область, труд К. В. Квитки, посвященный флейте Пана, пособие для преподавателей фольклора, написанное им же) были подготовлены к публикации.

Научно-исследовательские задачи, решаемые немногочисленными сотрудниками КНМ, складывались во многом из тем, занимавших К. В. Квитку еще в киевский период жизни. Инструментальная музыка и календарно-обрядовые песни, изучение фольклора южнорусских областей и музыки республик Советского Союза — этот круг научных интересов стал естественным для московских фольклористов и существенно дополнял исследования ленинградских коллег из Фонограммархива Института русской литературы (Пушкинский Дом) Академии Наук.\

Новое направление в деятельности консерватории требовало уделять большое внимание кадрам. Квитка в военные годы отмечал, что «большая часть времени и сил научного руководителя уходила на содействие повышению научного уровня [сотрудников — Н. Г.] и выработку научных принципов и методов работы»⁵.

При недостаточном количестве сотрудников и отсутствии у них специальной фольклористической подготовки возрастало значение коллективных обсуждений результатов экспедиций. Такого, например, как заседание комиссии по приему работы В. М. Кривоносова, посвященной азербайджанской музыке, и материалов экспедиции В. М. Кривоносова и Л. В. Кулаковского в Ярославскую область, проходившее 9 декабря 1938 года⁶. Уже присутствие на нем представителя Дирекции консерватории А. Дьякова, научного руководителя КНМ Н. Гарбузова, К. Квитки и И. Здановича (в то время старших научных сотрудников), аспирантов В. Кривоносова и Л. Кулаковского, младшего научного сотрудника А. Закс-Шув и лаборантов Н. Бачинской и Л. Бачинского показывает, насколько серьезным и ответственным считалось новое направление. Отчет и материалы, записанные в Ярославской области, были приняты, но с замечаниями и пожеланиями.

Работа молодых исследователей находилась под пристальным вниманием старших коллег. Так, заслушав «Отчет о поездке в Куйбышевскую область» В. М. Кривоносова и студентов консерватории (1938 г.), Квитка отметил не совсем удачный отбор исполнителей для записи, отрицательно высказался по поводу быстрого объезда многих пунктов. На обсуждении он задавал вопросы о пении молодежи, об исполнении обрядовых песен (всегда ли именно так их поют), делал другие существенные замечания.

Паспортизация записанного материала также была предметом обсуждения исследователей. Мы приводим в качестве образца паспорта исполнителя, заполняемого в те годы фольклористами консерватории, материалы, касающиеся А. Ф. Алёшиной из села Чернава Скопинского (ныне Милославского) района Рязанской области⁷.

Паспорт исполнителя № 1
1. Алёшина Анастасия Федотовна
2. Родилась в 1901 г.
3. Уроженка села Чернава Рязанской области
4. Русская
5. Крестьянка
6. Колхозница
7. Село Чернава, ул. Чапаева («Шинки»), д. Самошина
8. Была в Рязани три месяца на курсах продавцов
9. Малограмотна; знает цифирную систему нот
10. По крестьянству в колхозе «Путь Ильича»
11. Три месяца была председателем колхоза
12. В роду музыкантов не было, сестра была певицей (солисткой на церковном клиросе)
13. От сестры, учителей (в детстве пела на клиросе); песни от других крестьянок
14. Радио есть у соседей, часто слушает; нравится только хор Пятницкого, О. Ковалева
15. Ранее никто не записывал
16. С 1935–1938 г. ежегодно участвовала в районных олимпиадах; четыре года руководила хором (спорадически, во время подготовок к олимпиадам); назначали I премию (премии, однако, никому не выдавали, что очень подействовало на Алёшину)
17. № песен 1, 2 ,3 ,4 ,5 ,6, 7, 8, 9, 10, 11, 12.

Так складывались методики экспедиционной работы и послеэкспедиционной обработки материалов, которым во многом следуют и современные собиратели-фольклористы консерватории.
В конце 1930-х годов в курсе преподавания предмета «Русский фольклор», который вел К. В. Квитка, наряду с другими был раздел «русские народные инструменты». Детальная его разработка была поручена В. М. Кривоносову, заведующему кабинетом, аспиранту, а в 1940 году уже и. о. доцента МГК. Специальная работа по записи народных инструментов принесла свои плоды. В фонотеке НЦНМ хранятся уникальные фонограммы наигрышей на флейтах Пана, рожках, жалейках, скрипках и других народных инструментах, сделанные в экспедициях в довоенные годы на весьма несовершенной технике⁸.

Отчет об экспедиции в Коми АССР К. В. Квитки может стать образцов кропотливой профессиональной работы этномузыколога как в поле, так и по возвращении из поездки. Его характеризуют комплексность в методологии исследования, рассмотрение инструментальной традиции как части музыкально-этнографического текста. Новым не только для того времени стало участие в поездке специалиста-акустика Вячеслава Батенина, выпускника и аспиранта историко-теоретического факультета консерватории. Его работа позволяет, характеризуя инструмент, оперировать точными научными данными, такими как размеры трубок, детали процесса настраивания, особенности строя и звукоряда, акустические замеры, выполненные позже в лабораторных условиях.

В отчетах и полевых дневниках тех лет содержится много чрезвычайно интересных и полезных для музыкальной фольклористики сведений и размышлений — наблюдений собирателей. Таких, например, как значение повторных записей или особенностей местного диалекта и его влияние на форму и мелодическую структуру (см. отчет В. М. Кривоносова). «Разумеется, одиночные, мимолетные наблюдения, — пишет молодой исследователь, — не позволяют утверждать, что и здесь не было случайности; <…> всем участникам еще не законченных поездок в Ярославскую область следовало бы обратить внимание — не заметят ли они и других случаев <…> “стабильного” изменения выговора при повторении того же стиха: дело в том, что если наличие таких стабильных изменений выговора было бы подтверждено, можно было бы поставить вопрос о закономерной связи выговора с высотой звука, даже музыкальной формой мелодии <…>. Такая проблема, как всем понятно, чревата весьма далеко идущими выводами; именно этим оправдывается то, что я решил привлечь ваше внимание к одному –двум мимолетно замеченным и достаточно непроверенным фактам»⁹.

В «Отчете» Кривоносова, а также в нотных расшифровках довоенных лет современный исследователь может отметить еще одну важную особенность. В тридцатые годы ХХ века фольклористы Московской консерватории, в основном, придерживались правила записи текстов песен на диалекте, как при параллельной с фонозаписью фиксацией текста в тетрадях, так и при подтекстовке в нотных расшифровках. Начало такому подходу положил П. И. Якушкин, один из наиболее активных собирателей песенного фольклора XIX века. В 30-е годы века ХХ подтекстовка песен на диалекте была применена Е. В. Гиппиусом и З. В. Эвальд в сборнике «Песни Пинежья»¹⁰. В послевоенные годы этот аспект исследования музыкантами не рассматривался. Лишь в конце ХХ века появились издания, где идеи стали вновь осуществляться¹¹. Во многом такой подход диктуется тем, что язык песен консервативнее разговорного и теснейшим образом связан со стилевыми особенностями музыкальной речи, в частности, звукоизвлечением.

Многие наблюдения, сделанные исследователями в те годы, были как бы заново открыты их учениками и последователями в конце ХХ века. А. В. Руднева в «Путевых заметках» между делом обращает внимание на отличия в исполнении частушек на сцене и в естественной обстановке. «Издалека частушки, — пишет она, — это совсем не то, что с эстрады в концертном зале. Частушка без музыки, спетая где-то неподалеку, производит большее впечатление, чем в клубе под гармонь». И далее о концертной эстраде: «Кстати, когда критикуешь то или иное исполнение или произведения, надо принимать во внимание концертную эстраду. Здесь присутствующие резко разделяются на исполнителей и зрителей-слушателей. В естественных условиях все выглядит иначе. Тут все и зрители, и исполнители. Исполнители, прежде всего, сами получают удовольствием от того, что они поют, играют, танцуют, а затем уже заботятся о том, как на это реагируют зрители. Зрители же, если не удовлетворяются исполнением, то сами включаются в состав исполнителей, внося свежесть, разнообразие и задор. Дважды я смотрела пляски и хороводы женщин, и дважды я видела, как из среды зрителей, стоявших поодаль, внезапно в круг врывался кто-либо из мужчин и начинал лихо плясать и петь, внося заметное оживление в общий ансамбль»¹². Подобных наблюдений в тексте «Путевых заметок» множество. Среди них обращают на себя внимание замечания о мужской бытовой городской песне в крестьянской среде, о поздних по происхождению жанрах музыкального фольклора. Конечно, в тексте А. В. Рудневой и ее коллег очень заметна зависимость от политических реалий тех лет, но ценности материала это не снижает.

Для нашей публикации из рукописного фонда НЦНМ были отобраны наиболее интересные и научно-значимые работы, охватывающие относительно большой период времени (1939–1964 годы). Каждая из них несет в себе, чаще всего, малоизвестную информацию и печать авторского взгляда на явления фольклора.

Особое значение в современности приобретают отчеты об экспедициях тех собирателей, по чьим «следам» были совершены поездки во второй половине ХХ — начале ХХI века. Таковы материалы К. Квитки, посвященные флейте Пана у коми зырян, Л. Кулаковского о традиционной культуре сел Дорожево Брянской и Чернава Рязанской областей, Н. Бачинской о поездке в Калужскую область. Подобные экспедиционные задачи ставились К. Квиткой в самом начале его деятельности в консерватории, но были реализованы лишь в конце 1950-х — начале 1960-х годов. Тогда КНМ организовал экспедиции «по следам» А. Рубца и Н. Пальчикова¹³. Во второй половине ХХ века специалисты консерватории, занимаясь фронтальным обследованием различных регионов России, часто попадали в районы, где работали их предшественники. Не всегда сравнение результатов этих поездок оказывается в пользу современных собирателей. Многие из заявленных в довоенные годы позиций были утрачены и лишь постепенно возвращаются в методику экспедиционной работы. Более важным представляется тот факт, что, сравнивая записи разных лет, мы можем проследить динамику жизни народно-песенной традиции. Именно на этих сравнениях построены комментарии к «Отчетам» К. Квитки, Л. Кулаковского, Н. Бачинской.

В сферу интересов сотрудников КНМ также входили вопросы, связанные с интерпретацией народно-песенного материала композиторами-классиками и современниками. Известная книга Н. М. Владыкиной-Бачинской «Народная песня в творчестве русских композиторов» (М., 1962) была создана во время работы в Московской консерватории. Небольшая статья Б. Рабиновича, печатаемая нами, существенно дополняет представления об отношении П. И. Чайковского к народной песне.

Публикуемые материалы даны с минимальной литературной правкой и незначительными сокращениями. Нам представлялось важным через авторское слово, манеру письма донести до читателя не только научные факты, но и атмосферу того непростого времени, в которое складывалась научная фольклористическая школа Московской консерватории, школа К. В. Квитки.

¹Одоевский В. Ф. Речь на открытии Московской консерватории // Одоевский В. Ф. Музыкально-литературное наследие. М., 1956. С. 306–307.
²Фонографические валики впоследствии были переданы в Фонограммархив Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН в Санкт-Петербурге.
³В книге «К 100-летию со дня рождения Е. В. Гиппиуса: материалы и статьи» (М., 2003) авторы вступительной статьи ошибочно приписывают Гиппиусу инициативу создания Кафедры народной музыки в Московской консерватории.
⁴Обратим внимание на то, что средства на проведение поездок выделялись целевым назначением Всесоюзным Комитетом по делам искусств.
⁵Рукописный фонд НЦНМ. Докладная записка К. В. Квитки «О кафедре фольклора и фольклорном кабинете Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского», 1942 г.
⁶См. «Отчет…» В. М. Кривоносова на с. 12–24 настоящего издания, а также примечание 1 на с. 25.
⁷См. с. 69–107 настоящего издания.
⁸Флейты Пана были записаны фольклористами консерватории в Брянской, Курской, позже в Калужской областях. Составитель брошюры «Кабинет народной музыки» (М., 1966) И. К. Свиридова ошиблась, сказав, что флейты Пана были найдены Л. В. Кулаковским в 1939 году и в Рязанской области (см. с. 21 брошюры и «Отчет…» на с. 69–107 наст. изд.).
⁹См. с. 23–24 наст. изд.
¹⁰Гиппиус Е. В., Эвальд З. В. Песни Пинежья. М., 1937.
¹¹Мехнецов А. М. Песни Псковской земли. Л., 1989; Народная традиционная культура Псковской области. Обзор экспедиционных материалов. Санкт-Петербург; Псков, 2002. Т. I, II; Морозов И. А., Слепцова И. С., Гилярова Н. Н., Чижикова Л. Н. Рязанская традиционная культура первой половины ХХ века. Шацкий этнодиалектный словарь // Рязанский этнографический вестник. Рязань, 2001.
¹²См. с. 193 наст. изд.
¹³Результатами явились сборники: Свитова К. Г. Народные песни Брянской области. М., 1966; Пушкина С. И. По следам Пальчикова. М., 1978.