13 ноября в Большом зале консерватории выступят пианисты — профессора и доценты Московской консерватории, представляющие разные направления прославленной российской фортепианной школы: Наталия Трулль, Рувим Островский, Максим Филиппов и Сергей Главатских.

В концерте прозвучат сочинения, объединённые символистско-романтическими смыслами: проникновенный до-диез минорный этюд и балладная фантазия фа минор Шопена, соната № 17 («с речитативами») Бетховена, имеющая негласный подзаголовок «Буря», мятущаяся Соната фа минор № 3 Шумана и инфернально-импрессионистический цикл «Ночной Гаспар» Равеля по символистским поэмам французского литератора Алоизиюса Бертрана.

«Я всегда стремлюсь достаточно совершенно выразить то, что слышу внутри себя, и хочу это высказать в исполняемых произведениях. Публика, слушатель — это очень большая вдохновляющая сила, и чувство уважения к своей аудитории артисту просто необходимо», —говорит Наталия Трулль, одна из немногих женщин-пианисток, кому удалось стать лауреатом сложнейшего музыкального состязания — Международного конкурса имени П. И. Чайковского.

Сергей Главатских, одинаково ярко проявляющий себя и как солист, и как ансамблист, считает, что каждое исполнение уникально и неповторимо: «Сцена — это место своеобразное, здесь может всякое случиться. Любое исполнение зачастую зависит от секунд, от момента, от состояния».

По словам Максима Филиппова, «классическая музыка была, есть и будет, но не для всех. И не потому, что она так сложна для восприятия. А просто потому, что она не может быть “товаром” на каждый день. А вот как приходят к классике? Вероятно, это как вдруг неожиданно встретить того единственного человека, который однажды появляется в твоей жизни и остаётся в ней навсегда».

О Рувиме Островском критики пишут, что «он — философ, поэт, исследователь мира. Смысл его искусства — познание и “устроение” мира, созидательное воздействие на мир, на человека». Сам пианист высказывается о профессии и значении классической музыки в современном мире так: «Беда современного пианизма состоит в том, что он довольно часто находится вне поля интеллектуальных процессов, превращается в некое физиологически-спортивное активное действо, в котором очень мало размышления и глубокого философически-эмоционального чувствования. Работа над музыкальным текстом требует невероятной точности, разъяснения самому себе, что происходит. Мне кажется, что увлекать музыкой, навязывать её никому не надо. Либо она принимает к себе, либо не открывается».