Книга печатается по решению Редакционно-издательского совета Московской государственной консерватории имени П. И. Чайковского.
Научный редактор кандидат искусствоведения, доцент С. Н. Лебедев.
Издание подготовил В. Г. Цыпин.
Аристид Квинтилиан — талантливый, прекрасно образованный грекоязычный автор III в. до н. э. Дошедший до наших дней его трактат посвящен гармонике, ритмике и метрике, музыкальному воспитанию, аритмологии и космологии — всему тому, что в древности связывалось с музыкой. Это единственный в античной литературе труд, в котором музыка рассматривается целиком, а не сводится к изучению отдельных частных дисциплин. Он значителен по объему и нередко содержит сведения, отсутствующие в других источниках. Настоящая публикация является первым полным переводом Аристида Квинтилиана на русский язык.
Книга снабжена научным комментарием и необходимым справочным аппаратом. Она адресована музыковедам, студентам музыкальных вузов и всем, кто интересуется античной музыкальной и философской культурой.
Предуведомление 5
О музыке
Книга I 12
Книга II 88
Книга III 156
Комментарии. Указатели
Аристид Квинтилиан и его книга о музыке 227
Комментарии к книге I 267
Комментарии к книге II 321
Комментарии к книге III 347
Именной указатель 375
Предметный указатель 377
Список сокращений имен античных авторов и названий их сочинений 399
Указатель цитированной литературы 403
Моему отцу — Геннадию Моисеевичу Цыпину
Трактат Аристида Квинтилиана, созданный предположительно в III в. н. э. и входящий в корпус музыкальной литературы на древнегреческом языке, уникален прежде всего многообразием представленной в нем проблематики. Связано это с необычайно широким, не очень привычным для нас пониманием «музыки», вынесенной в его название. Вначале мы узнаём, что она включает в себя танец, который образует ее сценический раздел. Потом выясняется, что музыкальное воспитание не отделено от музыки — оно является содержанием ее практической части. Кроме практической части еще есть теоретическая, куда, наряду с традиционными гармоникой, ритмикой и метрикой, входят арифметический раздел и физический, а точнее — космологический. Не следует видеть в этом намеренное раздувание предмета с целью придать ему чрезмерную, неподобающую значимость. Ведь если свести музыку к пению и игре на инструментах — будь то для дела или для развлечения, на празднествах или в быту, — нам не понять ни ее значимость для большинства людей, нуждающихся в музыке не только по конкретным поводам, ни причин ее воздействия, известного еще по мифам об Орфее; она стала бы чем-то едва ли заслуживающим особого внимания и уж тем более не делом муз, давших ей свое имя. Тот же Орфей был не только певцом, аккомпанировавшим себе на лире; его почитали как учредителя мистических обрядов и одного из родоначальников философии. И не его одного: Диоген Лаэрций еще выше ценит Мусея и Лина, а, например, о Дедале даже не вспоминает. Тот был, конечно, большим искусником, однако в глубины мироздания не погружался, а именно к ним устремляли свой взор — или слух — упомянутые музыканты. Изобретательный бог ремесленников Гефест был почитаем за удивительное мастерство, но далеко не так, как солнечный Аполлон, не только игравший богам на лире, но и вещавший истину из самого центра вселенной. Также и музыка почиталась выше ремесла, но лишь такая музыка, которая неотделима от гармонии мира, придающей согласие и душам людей, и космическим процессам.
Автор трактата, Аристид Квинтилиан — некий эллин или, говоря осторожнее, носитель подлинно эллинской образованности и культуры, потому что родиться и жить он мог в любом месте обширнейшей Римской империи. Есть основания полагать, что он не был узким специалистом в какой-либо области музыкальной науки; он не был и математиком, как Птолемей и Никомах, оставившие труды по гармонике. Складывается впечатление, что Аристид лишь по необходимости с присущей ему добросовестностью останавливается на утомительных технических вопросах; он пробивается через них не без труда, стремясь, наконец, перейти к тому главному, что его по-настоящему заботит: как сделать, чтобы музыка заняла подобающее ей место не только в больших сообществах людей, но и в жизни каждого отдельного человека. При всей важности общих решений в деле музыкального образования и воспитания, которым Аристид уделяет немало внимания, именно отдельному человеку музыка укажет ту дорогу, которая приведет его в дальнейшем к философии. Идя по ней, он избавит свою бессмертную душу от излишнего пристрастия к телу, вырвет ее из порочного круга природной необходимости, когда этот инструмент, это средство — тело — неизменно становится целью и предметом наших повседневных забот. Только тогда наша душа обретет свободу, изначально ей присущую и составляющую ее истинную природу.
Вот, собственно, для чего нам нужно заниматься музыкой: не для пустой траты времени на сиюминутные удовольствия, а для того, чтобы ощутить свою связь с миром, устроенным по тем же музыкально-числовым законам, что и наша душа, как обстоятельнейшим образом разъясняет Аристид с опорой на платоновского «Тимея». Впрочем, и от удовольствий он полностью не отказывается. В числе прочего он замечает, что оно допустимо «для безвредного развлечения простолюдинов», тогда как «для людей благородных» желательно что-нибудь посерьезнее (II, 18, 6‒91) . Но это — не более чем теоретические положения, постулаты, которые в том или ином виде встречаются в предшествующей Аристиду философской литературе, где безраздельно господствует утилитарное отношение к музыке. Говоря же лично от себя, он дает почувствовать то, что едва ли можно было услышать от философов, а для него, как кажется, чрезвычайно важно: «Когда люди, работая в других областях, устают, для отдыха они нуждаются в каком-то ином времяпровождении; для тех же, кто занимается музыкой, в самом труде заложено отдохновение, и радость от него не уступает пользе для ума» (I, 2, 12‒15). Это уже не похоже на умозрительное построение философа, знакомого с предметом понаслышке. Весьма вероятно, что у Аристида был вполне реальный опыт музыканта, хотя оставшаяся от него книга не дает возможности даже предположить, какой именно: интеллектуальная традиция, к которой он принадлежал, невысоко оценивала профессиональное музицирование. Мы можем только сказать, что это опыт музыканта, у которого уже стало что-то получаться и он успел почувствовать вкус к своему делу. В восторге от открытых им тонких и изысканных наслаждений, он создает труд, в котором ставит музыку выше других искусств или наук, за исключением лишь философии, так как она — «венец любого знания» (III, 27, 27‒28), «великие мистерии» (III, 27, 24), наподобие Элевсинских, полностью преображающие душу человека. «Тех, кто провел безупречную жизнь среди людей» (III, 20, 25‒26) — таким был, полагали древние, философ Пифагор, — ожидает награда: им станет доступно гармоничное звучание небесных сфер. Немногим удается ее заслужить, да и обычная наша земная музыка не поднима- ет человека до таких высот. Однако она вознаграждает его уже здесь и сейчас, о чем упомянул, возможно впервые, именно Аристид.
* * *
Сочинение «О музыке» сохранилось полностью или частично в 74 манускриптах2 (полностью — в 56). Древнейшие из них (Venetus Marcianus gr. app. c1. VI/10 и Vaticanus gr. 192) датируются XII‒XIII вв. Первое печатное издание, подготовленное датским ученым-энциклопедистом Марком Мейбомом3, вышло в 1652 г. Для лучшей читаемо- сти Мейбом разделил почти сплошной рукописный текст трактата на абзацы. Первая критическая редакция была выполнена в 1882 г. швейцарским антиковедом Альбертом Яном4. Здесь появились пронумерованные главы, наследуемые с тех пор всеми издателями и переводчиками. Современную критическую редакцию выпустил в 1963 г. английский филолог Реджинальд Виннингтон-Ингрэм5. Его работа по сей день остается основой всех специальных исследований, так или иначе связанных с Аристидом Квинтилианом и античной музыкальной культурой в целом.
Первые переводы на латынь (если не считать опиравшегося на Аристида Марциана Капеллу) делались уже в XV веке. Ранее упомянутое издание Мейбома содержит параллельный текст на древнегреческом и латинском языках. Полные современные переводы стали появляться только с XX века: на немецкий язык — Рудольфа Шефке6, на английский — Томаса Матисена7 и Эндрю Баркера8, на испанский — Луиса Коломера и Бегоньи Хиль9. Публикации всего текста трактата на русском языке до сих пор не было10. Практически все современные переводы сопровождаются подробными исследованиями и комментариями. Особенно обстоятельны они у Р. Шефке и Т. Матисена. Существуют также значительные труды, посвященные разным проблемам, связанным с древнегреческой музыкой, отталкивающиеся от Аристида и углубленно изучающие его. Таковы работы Ф. Беллермана «Звукоряды и ноты греков»11, Ю. Цезара «Основы греческого ритма по Аристиду Квинтилиану»12, А. Россбаха и Р. Вестфаля «Эллинская теория музыкального искусства»13, Р. Вестфаля «Фрагменты и основоположения греческих ритмиков»14, Ф. О. Геварта «История и теория античной музыки»15 и многие другие.
Отечественной широкой публике Аристид Квинтилиан не слишком хорошо известен. Помимо названных уже фрагментарных переводов следует упомянуть очерк А. Ф. Лосева в «Истории античной эстетики»16 и статью В. В. Петрова «Искусство, наука и пайдейя в „О музыке“ Аристида Квинтилиана»17. Конечно же, Аристид присутствует как важнейший источник и часто цитируется в комментариях Ю. А. Шахова к девятой книге «Бракосочетания Филологии и Меркурия» Марциана Капеллы18.
Публикуемый новый перевод имеет целью, прежде всего, познакомить российских читателей с незаурядным и по-своему замечательным писателем, представляющим античную мысль о музыке наиболее полно и широко. В комментариях я ориентировался в первую очередь на студентов музыкальных вузов, для которых особенно важно осмысление музыкально-теоретических проблем; все остальные вопросы затрагиваются по мере необходимости и только для непосредственного понимания сказанного Аристидом. Таким образом, я лишь поверхностно касаюсь многих тем, требующих более подробного обсуждения с участием профильных специалистов. Хотелось бы надеяться, что такая возможность представится в дальнейшем.
Оригинал трактата в данном издании воспроизводится преимуще- ственно по критической редакции Виннингтона-Ингрэма (1963 г.), остающейся актуальной по сей день. Тем не менее к ней было сделано немало замечаний выдающимся текстологом Т. Матисеном19, нередко возвращающимся к старой рукописной традиции, в которую на протяжении трехсот с лишним лет (начиная с Мейбома) вносились изменения, иногда без достаточных на то оснований. Эти замечания были мною учтены (хотя и не всегда приняты), наряду с некоторыми улучшениями, предложенными Э. Баркером и другими учены- ми, что стало одним из аргументов для публикации книги Аристида Квинтилиана билингвой.
Разночтения с изданием Виннингтона-Ингрэма, за исключением явных опечаток и несущественных деталей, отмечены в примечаниях к греческому тексту. Как правило, после номеров страницы и строки указывается принятое мною чтение и его источник. Затем, после разделителя (|) приводится чтение по критической редакции с аббревиатурой W.-I. (Winnington-Ingram). Другое часто используемое в примечаниях сокращение — Math. (Mathiesen).
Цифры на внешних полях четных полос — номера страниц и строк по Виннингтону-Ингрэму, на внутренних полях — номера строк согласно электронной базе TLG20.
1 В ссылках на Аристида Квинтилиана здесь и далее первая (римская) цифра — книга, вторая — глава, третья — строка (или строки) по базе данных TLG (Thesaurus Linguae Graecae).
2 RISM, 781‒782; см. также: Mathiesen, 1999, 524. Самый подробный обзор литературы и отчет о состоянии текста: Schäfk e, 1937, 3‒47. Источники здесь и далее указываются сокращенно. Полное библиографическое описание см. на с. 403‒412.
3 Meibom, 1652/2.
4 Jahn, 1882.
5 Winnington-Ingram, 1963.
6 Schäfke, 1937.
7 Mathiesen, 1983/1.
8 Barker, 1989, 392‒535.
9 Colomer, Gil, 1996. Мне известно также о существовании французского перевода: Aristide Quintilien. La musique / trad. et comment. de François Duysinx. Genève: Droz, 1999; однако он был для меня недоступен.
10 Имеются лишь переводы отдельных фрагментов: АМЭ; Лямкина, Мякин, 2012.
11 Bellermann, 1847.
12 Cäsar, 1861.
13 Rossbach, Westphal, 1885‒1889.
14 Westphal, 1861. В числе прочего здесь впервые после Мейбома (1652) опубликованы все разделы «Музыки», имеющие отношение к ритму.
15 Gevaert, 1875‒1881.
16 Лосев, 1988, 319‒324.
17 Петров, 2021.
18 Марциан, 2019.
19 Mathiesen, 1989, 63‒65.
20 http://stephanus.tlg.uci.edu
