Рецензия на концерт «Музыкальные династии: Л. Шиловская, Ю. Рябова»

Лариса Шиловская и Юлия Рябова в концерте Ассоциации «Alma Mater»

В сезоне «2012–2013» Ассоциация выпускников Московской консерватории Alma Mater представила в Рахманиновском зале в цикле «Музыкальные династии» двух пианисток — Заслуженную артистку России Ларису Шиловскую и Юлию Рябову, мать и дочь.

Программа концерта составилась на редкость разнообразная и красивая. В открытие прозвучали четырехручные «Вариации на тему Шумана» Иоханнеса Брамса (соч. 23), и в завершение концерта Соната для двух фортепиано Франсиса Пуленка. Шиловская исполнила шопеновскую Фантазию фа минор (соч.49), Три пьесы Дебюсси из цикла «Образы» (Колокола сквозь листву, Развалины храма при свете луны, Золотые рыбки) и листовский Мефисто-вальс №1 (S110 №2). Юлия Рябова играла прокофьевскую Седьмую сонату и два своих сочинения из цикла «Багатели» (2009).

Артистические индивидуальности весьма различные. Лариса Шиловская — незаурядный виртуоз, обладающий мощным характером, опытный музыкант, сохранивший свой дерзкий талант в не щадящих артиста гастрольных буднях, которые в России  испытывают личность по-своему, но также всерьез, как и повсюду в мире.

Испытания жизнью всегда раскрывают личность — её возможности, способность думать не о себе, устремления к чему-то (не плохому!). В артисте все эти испытания отзываются ещё и в рождаемом им искусстве и непременно открываются публике.

Лариса Шиловская на сцене выражает не только себя самоё, но себя, уже погруженную в искусство избранного ею автора, и пребывает все те минуты, пока мы её слышим-видим, в драматическом диалоге с автором. Но не с нами. У нее нет даже в подсознании желания понравиться публике, которую она, при всем том, чтит, ощущает почти как символ, на ее понимание надеется (это уже определенно в подсознании), но в диалог с ней не вступает. В этом и независимость артистки, и чисто художественная скромность, и личностная свобода — за рамками светского обаяния.

Ореол драматизма, выношенной серьезности без всякой нарочитой глубокомысленности — на всём, что играет Шиловская. Но есть ещё стихия виртуозности — она влечет артистку и торжествует в ее игре как высвободившаяся из объятий профессиональной механистичности энергия претворенных фантазий. Особенной полетной красотой всё это отзывается в Листе (Мефисто-вальс №1).

С музыкой Листа у Шиловской редкостно близкое соприкосновение: Московскую консерваторию она окончила по классу профессора Якова Мильштейна — уникального фортепианного педагога и крупнейшего отечественного музыковеда, чьи многочисленные глубокие труды были обращены к жизни и творчеству Листа (его фундаментальное исследование об этом гениальном музыканте и неповторимой художественной личности получило поистине мировое признание), Баха, Шопена, а также к великим пианистам современности — Генриху Нейгаузу, Владимиру Софроницкому, Святославу Рихтеру, и конечно же своему учителю Константину Игумнову.

Профессор Мильштейн высоко отмечал свою, незаурядного романтического дарования, воспитанницу из русской традиционной интеллигентской бакинской семьи, ученицу признанного педагога Георгия Шароева. В Московской консерватории Шиловская вв настоящего концертирующего артиста, из числа тех достойных, слышать которых доводиться не так часто, но всякая встреча с которыми запоминается надолго.

Дух листовского поэтического артистизма окрыляет и Шопена и Дебюсси в игре Шиловской. И это не только гипнотизирующе красиво, но и личностно правдиво.

Искренность и строгость манеры высказывания в чистоте молодого чувства характеризуют пианистку и композитора Юлию Рябову. Дочь Ларисы Шиловской и композитора Владимира Рябова получила основательное образование в классе Виктора Мержанова (фортепиано) и Альберта Лемана (композиция). Исполненные ею Седьмая соната Прокофьева и две Багатели собственного сочинения подарили образ хрустальной архитектурной выстроенности, устремленной к высоте внутреннего состояния в минуты  личностного самораскрытия. Игру Юлии Рябовой можно было бы назвать композиторской (и в Прокофьеве, и в своих пьесах), если бы не обаяние чистого пианизма — свободного, отточенного и естественного, не «приготовленного» специально.

Четырёхручные брамсовские Вариации на тему Шумана и Соната для двух роялей Пуленка, исполненные Шиловской и Рябовой в открытие и завершение концерта, соединили в музыке не «лед и пламень», но проявили чутко настроенное самою жизнью родство душ двух талантливых русских музыкантов, несущих в своей творческой повседневности славу великой Московской консерватории. Дивное чувство…
 

Профессор Андрей Золотов
Заслуженный деятель искусств
Действительный член
      Российской академии художеств
Член Союза композиторов