В Международный день танго Московская консерватория приглашает на уникальную программу «Perpetual tango», которую представят лауреаты международных конкурсов Родион Замуруев (скрипка), Виктор Чернелевский (фортепиано) и Андрей Мартыненко (контрабас). На первый взгляд может показаться, что это сборник концертных шлягеров «в ритме танго», где есть и «La Cumparsita» Родригеса, и прославленное мировым кинематографом танго «Por Una Cabeza» Гарделя, и драматические сочинения Пьяццоллы, абсолютно «вылетающие» за пределы танцевальной природы жанра, и даже знакомое всем неизвестно откуда танго Шнитке. Исполненная в одной программе, эта музыка безусловно привлекательна для меломанов и сулит им прекрасный вечер. Однако заинтересованный взгляд увидит в этой прихотливой последовательности номеров драматургию более сложную и абсолютно индивидуальную, которая отражает творческий взгляд музыкантов на историю танго.

Названием программы и ее парадоксальным лейтмотивом становится пьеса французского композитора Эрика Сати «Le Tango Perpetuel», написанная в 1914 году. С одной стороны, Сати следует веяниям времени – танго в этот период только входит в моду и стремительно завоевывает признание европейской публики. Но Сати не был бы самим собой – революционером от искусства, – если бы просто написал некое танго, похожее на танго. Донельзя банальная по музыкальному материалу пьеса на одну страницу, подтекстованная издевательскими стихами Сати о дьявольском танцевальном досуге, заключена с обеих сторон в знаки репризы, что обещает ей бесконечное повторение, а зрителю – вечные муки слушания этой музыкальной жвачки.

Семьдесят лет спустя американский композитор Джон Кейдж написал одностраничную пьесу с тем же названием – «Perpetual Tango», и – чтобы сомнений в первоисточнике не осталось, – даже процитировал по-английски текст Сати. Впрочем, жанр танго Кейджа кажется совсем не волновал, но экспериментировавший с алеаторикой композитор в своей пьесе выписал только ритм, зато очень скрупулезно. Идея бесконечности, заданная Сати, у Кейджа воплотилась в постоянной смене вариантов мелодий, которые будут звучать, пока есть исполнители его музыки, – верим, что тоже вечно.

Наложенные друг на друга концепции «вечных музык» Сати и Кейджа прошивают насквозь эту программу, принимая на свой скелет остальные ее номера, не всегда предсказуемые: и Курта Вайля с его небольшой вокально-инструментальной пьесой, и Исаака Альбениса, с его редким в этом жанре умиротворенным мажором, и Игоря Стравинского, выбравшего танго для покорения Голливуда, и даже музыку нашего композитора-современника Евгения Зудилкина, посвященную скрипачу Родиону Замуруеву.

«В танго нет ошибок, это не жизнь. В этом и состоит его величие – если совершил ошибку, танцуй дальше!» – говорил незрячий герой Аль Пачино перед выходом на паркет. И, пускаясь в это вдохновенное музыкальное плавание, закройте глаза, доверьтесь музыке и держитесь ритма танго.

Кандидат искусствоведения
Марина Лебедь