Перкуссионист, композитор, педагог, писатель Марк Пекарский не перестаёт удивлять. Каждая его программа — это авантюра и провокация, это балансирование над пропастью и вызов здравому смыслу. Но и всегда это творческая победа и восхищение фантазией и смелостью артиста.

6 июня поклонников музыканта ожидает прослушивание сочинения Джерарда Макбёрни «What The Eye Sees» для ансамбля ударных, которое прозвучит в записи. На него наложится сольная импровизация Марка Пекарского на ударных, и благодаря этой алеаторической идее родится совершенно новое звучание произведения.

Джерард Макбёрни — английский композитор и музыковед, обучавшийся в Московской консерватории, который долгое время боролся за право учиться в Советском Союзе. В интервью он рассказывал: «интерес к русской музыке передался мне от отца. Мои родители достаточно хорошо знали русскую классику XIX века. Отец был известным ученым, археологом, преподавал в Кембриджском университете. Он часто бывал на симфонических концертах, слушал, например, редко исполняемую тогда оперу Мусоргского «Борис Годунов». Отец мечтал познакомиться с советскими учеными, и Британская академия наук поддерживала его в этом стремлении.

В конце 60-х годов (кажется, в 1969 году) папа стал первым английским археологом, побывавшим в Советском Союзе. Он провёл там месяц, путешествуя по стране. К нему был приставлен не только переводчик, но и гэбэшник, что было тогда обязательно. Как ни странно, гэбэшник оказался человеком, интересующимся музыкой. Он подарил папе грампластинки фирмы «Мелодия», которые невозможно было достать на Западе. Среди них была первая запись Четырнадцатой симфонии Шостаковича. Эту симфонию композитор посвятил Бенджамену Бриттену, но в Лондоне ещё не слышали этой музыки. И хоть мне было тогда четырнадцать лет и я ни слова не понимал по-русски, для меня это был большой подарок.

Мне был очень интересен этот непонятный мир за «железным занавесом», любая новость «оттуда». На Западе тогда исполнялся только Стравинский. Он был королём модернизма, представителем несоветской, некоммунистической России. Даже о Прокофьеве мы знали мало…

Я начал свою борьбу за право учиться в Москве в 1982 году. И наши, и советские бюрократы в один голос говорили: «Нет, нет, нельзя». Была традиция посылать композиторов в Польшу. Там были Лютославский, Пендерецкий. А в Советский Союз посылали тогда учиться только инструменталистов. Нам говорили: «У советских нет музыки, нет композиторов». В Британском совете меня спрашивали: «Зачем вы хотите туда ехать? Вы не понимаете, что там за жизнь. Это очень опасно. Кроме того, вы не знаете ничего о современной советской музыке». Я отвечал: «Почему не знаю? Я знаю, например, Скрипичный концерт Софьи Губайдулиной. Никто на Западе не пишет такую музыку». Это был тот ответ, который показал, что я действительно интересуюсь современной советской музыкой...

Каждую неделю, по средам, я туда звонил. «Простите, с вами говорит Джерард Макбёрни. Я — молодой композитор, хотел бы поехать в Советский Союз». — «А, да, да, мы знаем, вы хотите ехать в Польшу». — «Нет, не в Польшу, а в Советский Союз». Так продолжалось два года. И вот вдруг однажды в пятницу мне звонят: «Говорит Британский совет. Советское посольство дало вам разрешение на поездку в СССР». — «Да? Отлично. Когда?» — «В понедельник».

––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––

Для аккредитаций СМИ:

тел. 6290638

e-mail: mgk-info@mail.ru