2 июня Рахманиновский зал консерватории станет ристалищем, где «скрестят шпаги» выдающиеся парижские пианисты XIX столетия. Воскресит через музыку их такие разные образы пианистка Ольга Филатова.

«Отполированный, как бильярдный шар», «невозмутимый, спокойный, с лёгкой улыбкой, он управлял своими послушными пальцами, как командир роты управляет своими вышколенными солдатами», — такие отзывы оставили современники об игре Фридриха Калькбреннера, виртуоза первой половины XIX века. Он был популярен и как педагог, так что молодой Фредерик Шопен, приехавший в Париж в 1831 году, хотел поначалу стать учеником Калькбреннера. Однако, не желая оказаться копией прославленного виртуоза, Шопен отбросил эту мысль, говоря: «Ничто не помешает мне в моем, может быть слишком смелом, но отнюдь не бесстыдном желании создать свой новый мир». В Париже часто противопоставляли игру Шопена и Листа: ангела и демона, хрупкость туше польского артиста и стихийную мощь венгра. Как рассказывали, когда играл Лист, то дамы в экстазе бросали на сцену вместо букетов свои драгоценности.

Сигизмунд Тальберг был одним из главных соперников Листа, но, в отличие от него, не культивировал демонизм. Напротив, Тальберг, виртуоз из виртуозов, воплощал собой изящество и строгость вкуса. «Его манера сидеть за роялем напоминает солдата, — не без юмора отмечали современники. — Губы его плотно сжаты, сюртук застегнут на все пуговицы… Разбуженный среди ночи, он, вероятно, будет играть с теми же аккуратностью и совершенством». Анри Герц, вундеркинд, в пятнадцать лет окончил Парижскую консерваторию с высшим баллом. Его исполнительскую манеру сравнивали с «изысканными узорами, которые фея зимы рисует на стеклах, забавляясь морозными лунными ночами». Он был одним из первых европейских пианистов, покоривших Америку, и в конце жизни написал мемуары о своих вояжах в США.

Пресс–релиз подготовлен Отделом по информационной политике и рекламе
Телефон для аккредитаций 8 (495) 629-06-38